СЧАСТЛИВЫЕ РОДИТЕЛИ Наталия, а вы действительно познакомились с мужем самым современным нынче способом – через Интернет?
НАТАЛИЯ ЛЕСНИКОВСКАЯ Да, хотя, если честно, сама я − противница такого рода знакомств. А если точнее, общения, целью которого является именно поиск пары. Но я познакомилась с Иваном не на сайте знакомств, а на ресурсе, где любители, к которым принадлежу и я, обсуждают зимние виды спорта. То есть мы с ним, можно сказать, оказались в одном клубе по интересам. Сначала довольно долго общались в Сети, я советовалась, где удобнее кататься на сноуборде, какое оборудование лучше купить. Причем и у него, и у меня в то время были отношения. Но примерно через год он предложил: «Давай все же встретимся?» Конечно, видела его фотографию, видела, что симпатичный, но – ничего более. Встретились. И знаете, с первого же момента это стало просто потрясением! И для него, и для меня. Как-то сразу все закрутилось.
С.Р. Иван не из творческой среды?
Н.Л.По профессии Иван инженер, проектирует заводы. Увлекается спортом, фотографией, очень любит музыку. Обожает читать, у нас уже шкафы от книг ломятся. Прекрасное увлечение, я считаю. Любит кино, но, к сожалению, наши вкусы здесь совсем не совпадают. Ему нравится фэнтези. А я люблю серьезные работы, так называемое фестивальное кино.
С.Р. Вашему союзу не мешает то, что один − «физик», другой − «лирик»?
Н.Л. Одно, напротив, дополняет другое. У меня до этого был опыт отношений с людьми творческих профессий, и, признаюсь, это непросто. Ум же Ивана, ум технический, логический, дает мне спокойствие, даже, можно сказать, уверенность в завтрашнем дне. Но в то же время в некоторых вещах он даже более творческий, чем я. Вот читает, например, больше, а я не успеваю.
С.Р. Наталия, вы себя больше театральной или киноактрисой считаете?
Н.Л.По-моему, в наше время грань между этими понятиями постепенно стирается. Это раньше было разделение на кино- и театральных актеров. Теперь все снимаются. И это прекрасно с точки зрения материальной поддержки, потому что театр в этом смысле с кино не идет ни в какое сравнение. Порой работаем там безвозмездно или за какие-то очень малые деньги. В буквальном смысле слова создаем «чистое искусство», для души. Театр помогает актеру расти. Как сказал мой коллега Михаил Пореченков, кино для актера – это олимпиада, а театр – ежедневные тренировки. Что же касается моей работы в театре, то уже осенью, скорее всего в Центре им. Мейерхольда, выходит «Ленинградский справочник», спектакль про блокаду, где я занята.
С.Р. Не тяжеловатая тема для современного зрителя?
Н.Л. Согласна, непростая. Но именно современному молодому зрителю, и не только российскому, это нужно знать и помнить. Автор спектакля, которая сейчас живет в США, рассказывала, что к ней подходили американцы и спрашивали: «А что, блокада в России до сих пор продолжается?» Вот на таком уровне знания о нашей истории у иностранцев. У нас, разумеется, о войне больше помнят, но произведения о ней воспринимают трудно. Поэтому мы хотим сделать спектакль, как это ни странно звучит, позитивным. О том, как в полнейшем аду люди пытались остаться людьми, а не превратиться в животных. А в кино у меня заканчиваются съемки комедии «Незлоб» по сценарию одного из резидентов «Камеди Клаб» − о том, как он пробивался в Москве, на НТВ – продолжение сериала «Карпов», на СТС – «Любит − не любит». К счастью, работа есть, и ее много.
С.Р. А как с детьми успеваете?
Н.Л. Ну, поскольку у меня уже второй ребенок, я знаю, как организовывать время. И потом, мне помогают. Моя любимая и дорогая свекровь, частенько выручающая меня, две няни, детский сад и, конечно, мой замечательный муж, который не боится детей маленького возраста, а наоборот, очень любит проводить свободное время с ними обоими.
С.Р. Вы сказали, что Иван – хороший папа. Скажите, понятие «хороший муж», по-вашему, включает обязательное – «хороший папа»?
Н.Л. В нашей семье – да, а у других, может, и нет. У моих друзей рождались дети, и папы боялись подходить к ним, пока те не подрастут. Ваня ничего не боится! Хотя со старшим, с Егором, ему еще было не по себе. Он боялся брать его на руки, но только до тех пор, пока я ему все не показала и не объяснила. А сейчас он просто специалист в этом плане.
С.Р. И ночью встает?
Н.Л. А в этом нет необходимости, поскольку Марк на грудном вскармливании, спит со мной.
С.Р. А для некоторых родителей совместный сон с детьми проблема, стараются откладывать.
Н.Л. Ой, знаете, я не сторонник этих спартанских методов воспитания. Некоторые говорят: «Кормление – только по графику!» Но мы же не собаки Павлова. Ребенок не будет есть, если не хочет. «Он должен поесть!» Не должен он никому! А что касается сна в одной кровати, то у нас есть пример Егора. Когда пришло время спать отдельно, мы пододвинули его кроватку к нашей, убрав стенку с одной стороны, позже у него появилось чувство личного пространства, и он сам с удовольствием спал в своей кровати. Сейчас муж с Егором спит в одной комнате, а я, с Марком, в другой, чтобы не мешать засыпать друг другу.
С.Р. Егор не ревнует, что не он, а брат спит с мамой?
Н.Л. Ну, у него там папа есть. И его переход в другую комнату произошел случайно, когда он заболел и старшего пришлось переселить, чтобы не заразить младшего. Что же касается вообще ревности старшего к младшему... Я об этом очень серьезно думала еще до вторых родов, консультировалась с подругами, у которых тоже по двое детей. Все мне говорили, что до рождения второго старшего можно сколько угодно воспитывать, но после какое-то время не должно быть никакой критики. Все – ему, старшему. Всех, приходящих в дом, предупреждали, чтобы максимальное внимание уделяли только Егору. Но все равно первый месяц-полтора он, случалось, ревновал. Чуть что – сразу начинал плакать. Но потом это прошло, Егор успокоился. И я думаю, именно благодаря такой нашей политике.
С.Р. А в отношениях ваших с Иваном произошли какие-то изменения после рождения второго?
Н.Л. Конечно же, отношения меняются. Мы стали еще большими товарищами, друзьями. Когда в доме маленькие дети, на муже и жене лежит большая ответственность, в первую очередь они выполняют свои обязанности как родители. Остаются считаные минутки, когда все дети спят и можно обняться, сказать: «Как я тебя люблю!» Да, появление ребенка, безусловно, испытание для двоих. И его нужно пройти.
С.Р. Сыновей в строгости воспитываете?
Н.Л. Мы их балуем. Это больше стратегия Вани: он считает, что до трех лет нужно все-все разрешать. Я же считаю, что не все. Но, что бы мы оба ни считали, очень важно, чтобы наши воззрения не расходились. Иначе ребенок начнет манипулировать этим. Поэтому стараемся договариваться. Но, может, потому, что Ваня в достаточно строгих рамках воспитывался, он сейчас хочет дать сыновьям максимальную свободу. А я считаю, что к этой свободе непременно должна прилагаться последовательность: если сказал «а», то до точки «б» довести должен. Дети ведь мгновенно запоминают правила игры. Вот в этом пока мы с мужем не сходимся: как мне кажется, он иногда идет на поводу у ребенка. Ну, впрочем, может, мне так только кажется… В общем, у нас, конечно, достаточно демократичное воспитание.
С.Р. На чем-то базируетесь, избрав такую стратегию?
Н.Л.Да. На книге американских авторов, супругов Уильяма и Марты Сирс, родителей 8 детей. Их теория воспитания – противопоставление методам Спока. Вот этому: «Дайте ребенку накричаться». У них все наоборот. Например, когда Марку было еще только два месяца, мы с ним уже разговаривали. Я спрашиваю его: «А? Агу?» Он мне отвечает: «А! Угу!» Такой у нас язык, и мы его понимаем. Считаю, что говорить, мол, грудной ребенок ничего не понимает − это просто смешно. Ему не нравятся какие-то моменты, и он их запоминает уже в возрасте двух месяцев. Например, Марку не нравится пеленальный столик, на котором я его раздеваю перед ванной, и, стоит мне положить сына туда, он тут же начинает плакать. Помнит! В общем, суть системы Сирс – отзываться на сигналы малыша, а плач – это его способ общения, разговора даже. И если его игнорировать, то запустятся необратимые процессы. Ребенок решит: меня не слышат, значит, я даже не буду пробовать общаться. Но если слышишь малыша, отвечаешь ему, то таким образом провоцируешь общаться. А в овладении языком, причем любым, крайне важна мотивация. Об этом говорил еще Дмитрий Петров на проекте «Полиглот», в котором я принимала участие. Поэтому главное − ребенка замотивировать, чтобы он понимал: его желания могут быть исполнены, если он сумеет объяснить, чего он хочет. Такая методика оправдала себя на примере нашего Егора − он начал говорить в 1 год и 7 месяцев. Причем уже целыми словами и словосочетаниями. А в два года, вернувшись из детского сада, рассказал нам, что Марь Петровна сделала ему ата-та. Так, благодаря развитой речи, Егор сумел постоять за себя.
С.Р. У Сирсов есть и конкретные советы?
Н.Л. Конечно! Например, спать недалеко друг от друга, для того чтобы ребенок не очень долго кричал, пока к нему подойдут, чтобы мать слышала его. Еще они советуют не сопротивляться желанию ребенка быть на руках у мамы, ведь его развитие происходит во многом благодаря тактильному контакту. Научный факт, что дети, которых больше обнимают, быстрее растут, потому что у них вырабатывается больше гормона роста. Понимаете, ребенок рождается и не очень хорошо понимает, что происходит вокруг, поэтому так важно дать ему понять, что рядом есть живое существо, которое защитит, даст пищу, ласку. И от этого у маленького человека будет уверенность в себе. Вырастают дети, и смотришь − кто-то совсем неуверенный, а кто-то – словно с крыльями за спиной. Я очень хочу, чтобы мои дети выросли с ощущением внутренней свободы.
С.Р. Братья похожи друг на друга?
Н.Л. Марк, когда родился, был очень похож на Егора в этом возрасте, буквально одно лицо. Но сейчас младший попухлее, у него очень хороший аппетит, потому что он сразу стал хорошо есть и продолжает это делать с удовольствием до сих пор. В 2 месяца Марк носит одежду, на которой написано «9−12 месяцев». Что же касается, характера, то, помню, меня все пугали, что не бывает двух, одного за другим, спокойных детей. Но если Егор был очень спокойным, то Марк – еще спокойней.
Совет от звезды
Если малыш не любит ухаживать за зубами, сделайте так, чтобы этот процесс превратился для него в игру. Как только я купила сразу несколько зубных паст с разными вкусами и предложила их на выбор Егору, сыну стало гораздо интереснее чистить зубы. Ведь вкус пасты каждый раз он выбирает самостоятельно!
С.Р. Наверное, это и от мамы зависит?
Н.Л. Очень важно говорить с детьми всегда максимально спокойно, без особых эмоций. Тогда и ответ будет адекватным. Конечно, ситуации разные бывают, я не идеальная мама. Однако актерская профессия мне помогает и в воспитании. Если надо, спокойствие ведь тоже сыграть можно. Самое простое, что можно посоветовать: прежде чем сказать что-то резкое детям, сосчитайте до десяти.
С.Р. А какими хотите видеть сыновей?
Н.Л. Целеустремленными. Очень грустно смотреть на людей, у которых нет любимого дела, цели в жизни. Не много денег получить, а именно самореализоваться, проявить себя в чем-то − вот что важно. Если они найдут такое свое дело, это будет большим счастьем и для них, и для нас с Иваном. Но, знаете, в одной книге по психологии я прочла, что, чем больше вы хотите видеть своего ребенка каким-то определенным, тем в большей степени он станет другим.
С.Р. Ох, и что же делать?
Н.Л. Вырастить и отпустить, по-видимому. Только это и остается. В реальности так сказать, конечно, легче, чем сделать, но стремиться к этому надо. Ну, мне-то еще вырастить надо, а про «отпустить» я пока не думаю. Станут взрослыми − постараюсь максимально много им свободы давать, наверное.
С.Р. Наташа, а, что бы для вас могло стать символом материнства?
Н.Л. Сложно обозначить это понятие одним словом… Наверное, умение отдавать. Отдавать, не желая и не ожидая чего-то взамен. Потому что детки ведь ничего не могут оценить, так как просто не знают другого. Вот когда станут взрослыми, тогда уже смогут сравнивать, видя другие семьи. А пока совершенно нет смысла требовать от них чего-то. Так что, думаю, смысл материнства в отдаче, не требующей ничего взамен.
