По воле случая или по собственному решению некоторые россияне оказываются в других странах. Мария и ее муж оказались в Канаде во время пандемии. За это время они стали счастливыми родителями дочки Зои. Молодая мама рассказала Parents.ru, как проходили ее беременность и роды в другой стране и какие различия между канадской и российской схемой ведения беременности и родов она заметила.
- Источник:
- Shutterstock/Fotodom.ru
До февраля 2022 года мой муж и я попеременно жили то в России, где мы родились, то в Канаде, где несколько лет назад стали постоянными резидентами. Когда мы задумались о расширении семьи, вопрос о том, где рожать, был решен одним из первых. Роды на территории Канады избавляли нас от бюрократической волокиты: «по праву земли» наша дочь автоматически становилась гражданкой Канады.
Оформить сертификат о рождении можно в роддоме или онлайн. Мы выбрали второй вариант и спустя месяц ожидания получили документ по физической почте. К слову, это одна из особенностей Канады: все важные бумаги, от результатов некоторых медицинских тестов до паспорта, жители получают именно по почте. Следующим шагом стало оформление паспорта. Если в России существует деление на гражданский и зарубежный, то в Канаде их эквивалентами можно считать национальное удостоверение личности и паспорт, нужный лишь для пересечения границы. То есть если канадец не собирается выезжать за пределы страны, он может хоть всю жизнь прожить без паспорта.
Подавать документы на паспорт необходимо лично, и найти время для записи оказалось не так-то просто. Я своими глазами видела очереди, растянувшиеся на сотни метров, которые начинали формироваться перед пунктом приема документов еще до рассвета. Летом 2022, когда окончательно ослабли ковидные ограничения, спрос на эту услугу вырос в разы, и система не справлялась с нагрузкой. Мы пошли по другому пути, и ежедневно обновляли сайт ведомства, пока не увидели отмену.
Поскольку выбирать не приходилось, мы поехали оформлять заявление в соседний город. Впрочем, расстояния здесь совершенно немосковские, и эту поездку можно сравнить с путешествием с одного конца столицы на другой. Как я уже сказала, ажиотаж, царивший вокруг получения паспортов, сильно увечил сроки рассмотрения, и документ мы получили спустя почти пять месяцев.
Для нас как для родителей паспорт дочери не дает никаких привилегий. Мы с мужем остаемся в статусе постоянных резидентов, и для получения гражданства должны суммарно прожить в стране три года в течение пяти лет.
Первые пять месяцев беременности я провела в Москве. Поскольку я изначально знала, что уеду, то не вставала на учет, а наблюдалась у своего гинеколога в частной клинике. Параллельно со мной забеременела моя сестра, поэтому косвенное знакомство с женской консультацией все же состоялось. Было довольно забавно наблюдать за различиями в подходах между ними, а позже сравнивать этот опыт с канадским.
Если бы меня попросили в нескольких словах объяснить разницу между системами здравоохранения в России и Канаде, я бы выделила доступность и качество оказываемой помощи. В Москве передо мной никогда не стояло проблемы очередей, зато даже в частных клиниках приходилось сталкиваться с отсутствием культуры общения с пациентом, необоснованными анализами и «фуфломицинами».
В Канаде на встречу с узким специалистом могут уйти месяцы, однако можно быть уверенным, что вы получите самое современное лечение в лучших традициях доказательной медицины.
Конечно, беременность становится своеобразным зеленым светом, сильно сокращающим время ожидания. Женщине нужно лишь выбрать, кому она готова довериться: семейному доктору, аккредитованному на ведение беременности, акушеру-гинекологу в больнице или акушерке с отдельной практикой. Я остановила свой выбор на последнем варианте по нескольким причинам.
Во-первых, с точки зрения квалификации все вышеперечисленные специалисты одинаково хороши, но приемы у акушерок длятся дольше, а значит есть время задать все вопросы и сформировать доверительные отношения. Во-вторых, акушерская клиника находилась в пяти минутах ходьбы от моего дома и еще в трех минутах от госпиталя, где я планировала рожать.
Я попала в акушерскую клинику в начале последнего триместра, т.к. еще месяц ушел на оформление провинциальной страховки. Поскольку до родов оставалось около трех месяцев и моя беременность протекала без осложнений, мы виделись раз в три недели. Каждый раз меня записывали к одной из четырех акушерок, пока я не познакомилась со всеми. Выбрать, кто будет помогать ребенку появиться на свет, нельзя: это зависит только от того, кто из акушерок дежурит в день X.
На первом приеме мы обсудили мой анамнез, после чего акушерка перешла к детальным вопросам о ментальном здоровье — что-то, о чем меня никогда не спрашивали в Москве. Один из вопросов звучал так: «Чувствуете ли вы себя в безопасности рядом с вашим партнером? Не подвергаетесь ли вы насилию с его стороны?».
Дело в том, что кабинет доктора — одно из мест, куда жертва насилия может обратиться за помощью. В таких случаях есть определенная схема действий: врач прямо из кабинета уведомляет соответствующие организации, в отношении абьюзера начинается проверка, а пострадавшему предоставляется убежище, юридическая и психологическая помощь. Последующие приемы включали в себя беседу, составление подробнейшего плана родов, измерение веса, окружности живота и давления, а также сердцебиения ребенка. На нужном сроке я сдала глюкозотолерантный тест и единственный за всю беременность мазок (наблюдавшиеся в женской консультации в России знают, что там счет анализов идет на десятки).
Кстати, последний беременные берут у себя самостоятельно с помощью набора, который выдает врач. На восьмом месяце мне сделали первое и последнее УЗИ в Канаде. О том, что такое КТГ, я тоже так и не узнала. В целом, этот естественный подход казался правильным и логичным. И все же иногда я ловила себя на мысли, что если бы страдала ипохондрией, то, наверно, вернулась бы в Москву, где можно ходить на УЗИ хоть каждую неделю.
Как только я прикрепилась к акушеркам, мне по почте пришел пухлый конверт с несколькими буклетами о беременности и подготовки к родам — такой министерство здравоохранения рассылает всем будущим мамам. После родов я получила еще один — на этот раз с советами по адаптации к жизни с ребенком и тестом, выявляющим потенциальную послеродовую депрессию. И то, и другое призвано снизить тревожность будущей мамы, всесторонне подготовив ее ко всему, что ее ждет.
Такую же цель преследует «знакомство» с госпиталем. До ковидных ограничений беременные могли приехать в больницу, например, чтобы посмотреть на свою будущую палату. В пандемию все госпитали записали полноценные видеоэкскурсии по материнским отделениям. Так я узнала, что в Канаде нет как таковых родильных боксов: роды происходят в той же комнате, где мама и ребенок остаются до выписки. Здесь же предусмотрено спальное место для члена семьи или друга.
Вопрос у меня вызывало только одно — определение в госпиталь. В Канаде это происходит, когда между схватками проходит не больше 2 минут — в России это считалось бы активной фазой родов. В моем случае схватки начались в пять утра 28 февраля, а в палату я попала около 13.00 1 марта.
Акушерки предлагали либо приглушить боль тем же обезболивающим, которым здесь купируют зубную, головную и менструальную боль, либо сделать укол морфина в госпитале и вернуться домой. Я отказалась от обоих вариантов и попросила принять меня, чтобы проверить степень раскрытия. Оказалось, что несмотря на длинные паузы между схватками, раскрытие достигло 5 см, и из акушерской клиники я отправилась не домой, а в госпиталь.
Обычно между регистрацией в роддоме и заселения в палату роженица проходит через triage room. Здесь медсестры берут анализ мочи, меряют температуру и давление, а также слушают сердцебиение малыша. На основе этих данных решается, остается ли женщина в госпитале или возвращается домой.
Поскольку я была уже на полпути, то сразу оказалась в палате. Для меня следующие несколько часов состояли из регулярных измерений давления, температуры, сердцебиения ребенка, установки эпидуральной анестезии и прочих подготовительных мероприятий. Всем этим на Западе занимаются медсестры, обязанности которых здесь сопоставимы с тем, чем в России традиционно занимаются врачи. В моем случае ими оказались мои ровесницы, с которыми сразу установились доверительно-приятельские отношения и которых я с теплом вспоминаю до сих пор. Именно они создали атмосферу праздника и настроили меня на то, что все получится. Акушерка приходила и уходила, оставшись в палате, когда схватки перешли в потуги.
Послеродовой период ставит во главу угла установление контакта между мамой и ребенком, поэтому «золотой час», импринтинг, прикладывание — не блажь, а строго соблюдаемые правила. Большое внимание уделяется правильному прикладыванию малыша к груди, чтобы кормление было комфортным для обоих, а также проводится мастер-класс по купанию — это видео я до сих пор пересматриваю со смехом.
Спустя несколько часов после родов, когда малышка заснула, одна из медсестер помогла мне сходить в душ, а в это, как по волшебству, кровать, на которой я рожала, оказалась заправлена по новой, а на тумбочке материализовался поднос с ужином.
Все необходимые мелочи, от шампуня до подгузников, родителям предоставляет госпиталь, а если что-то остается неиспользованным, это упаковывается для использования дома.
Кстати, при благополучном родоразрешении дома можно оказаться уже через сутки, как это было в моем случае.
После естественных родов мама и ребенок остаются в госпитале от 24 до 48 часов, после кесарева сечения — от 48 до 72 часов.
Следующие шесть недель после родов за новорожденными снова следят акушерки. Раз в две недели они замеряют их вес, рост и проводят полный осмотр, попутно отвечая на вопросы родителей. После этого мама и ребенок оказываются под присмотром семейного доктора или любого врача из клиники, принимающей без предварительной записи».
Видеотур по родильному отделению:
Фото: из личного архива.
