«В постели с врагом»
Согласно статистике, большинство женщин в браке жалуется на ухудшение сексуальной жизни — именно это и становится причиной развода. Однако, ситуации бывают и прямо противоположные — это и произошло с Мэри Уильямс, чей муж, Майкл, оказался сексуально зависимым.
«Когда я впервые встретила Майкла в 1989 году, мне было 23 года, а ему 27. Он произвел впечатление довольно замкнутого и застенчивого человека. Он был красив, особенно его глаза — пронзительно голубого цвета. Мы много болтали об отдыхе и работе — он работал программистом, я — страховым брокером.
Через неделю мы вновь встретились, чтобы поужинать и выпить. Нас так тянуло друг к другу, что в ту же ночь мы впервые занялись сексом. С тех пор секс стал постоянной частью наших встреч.
Помню, как в самом начале я думала: «Боже, он, должно быть, действительно любит меня». Ведь он не может оторваться от меня, когда мы вместе. Уже через год он сделал мне предложение. Поженились мы, правда, спустя четыре года — и за это время я проигнорировала немало тревожных сигналов.
«В постели с врагом»
Сначала все было невинно — Майкл предложил добавить секс-игрушки и ролевые игры. Затем все стало хуже — он захотел посмотреть, как я занимаюсь сексом с другим мужчиной. Об этом не могло быть и речи. Тогда он уговорил меня снимать наш секс на камеру. Я не понимала: чем больше я говорила «да», тем более ненасытным он становился.
Тогда же я начала замечать, что он избегает любого, не сексуального физического контакта — Майл не любил рукопожатия, прощальные поцелуи и объятия. Он мог завалить меня комплиментами, а затем резко отчитать за то, что я два дня подряд готовила на ужин картошку.
Я плакала, когда шла к алтарю. Мне казалось, что дело в трогательности момента, но сейчас, оглядываясь назад, я думаю, что это были мои сомнения и тревоги, давшие о себе знать. Женитьба ничего не изменила — Майкл по-прежнему постоянно хотел секса. Я не могла встать с дивана или загрузить посудомоечную машинку без того, чтобы он не начал ко мне приставать. Практически всегда это были нежеланные прикосновения.
Он хотел секса утром, он хотел секса как только я приходила с работы, он мог остановить меня, когда я собиралась на встречу с друзьями. Потом стало хуже — однажды утром я проснулась и обнаружила его член в себе. Я с отвращением оттолкнула его, но он, казалось, даже не понял, что произошло. Потом эта ситуация повторялась не раз — я боялась засыпать, потому что не знала, что со мной произойдет.
«В постели с врагом»
Конечно, это было изнасилование — я спала и все происходило не по обоюдному согласию — но мне не хотелось в это верить. Я пыталась нормализовать произошедшее, чтобы не сойти с ума.
За пять лет у нас родилось трое детей, всем им сейчас за 20. После родов я спрашивала акушерку в присутствие Майкла, когда я снова смогу заниматься сексом. Каждый раз она говорила, что пары ждут, пока женщина пройдет послеродовой осмотр, когда ребенку исполнится шесть недель.
Для Майкла не существовало ограничений: он сказал, что есть и другие способы помочь ему сбросить напряжение. Неважно, в каком я состоянии — болею, переживаю болезненную менструацию или просто валюсь с ног после ухода за тремя детьми — он хотел секса.
Если я сопротивлялась и злилась, он просто говорил: «Ты знаешь, что любишь меня, и ты знаешь, что любишь секс». Я никогда не слышала о сексуальной зависимости и была уверена, что я плохая жена. При этом все чаще я чувствовала себя куском мяса, у меня болели половые органы и суставы, потому что Майкл настаивал на частой смене поз.
Когда наш младший ребенок пошел в детский сад — мне было около 30 лет — я почувствовала, что больше не справляюсь. Тогда я рассказала все психологу. Ее слова о том, что меня неоднократно насиловали и принуждали, заставили меня оцепенеть. Как мог человек, которого я люблю — и который якобы любит меня — делать такое?
«В постели с врагом»
После недолгих размышлений я решила остаться с мужем. Развод моих родителей сильно травмировал меня, и я не хотела того же для наших детей. И — несмотря ни на что — я все равно любила его. Он мог быть милым, добрым и заботливым. Он всегда открывал мне двери, носил сумки с продуктами, готовил еду и был отличным отцом.
Я перестала заботиться о своей внешности в надежде, что это отпугнёт Майкла. Я сутками не мыла голову, носила спортивные штаны и толстовки. Ничего не помогало. Его аппетит не ослабел даже к 50 годам. Когда в 2019 году я шесть месяцев просидела без работы, он утверждал, что только секс может помочь мне чувствовать себя лучше.
Несмотря на то, как мне было плохо, я по-прежнему не могла ничего сказать Майклу. Я стала все чаще отказываться от секса, но расплата наступала быстро — я вновь и вновь просыпалась от его попыток заняться сексом, пока я сплю.
Моя младшая сестра давно подозревала, что с нашим браком что-то не так. Она и двое моих ближайших друзей обнаружили, что Майкл следил за более чем 1000 женщинами в социальных сетях, предположительно, чтобы удовлетворить свои потребности. Я была в шоке.
Сестра уговорила меня обратиться за профессиональной поддержкой. Майкл согласился, хотя по-прежнему пытался убедить меня в том, что я и есть источник проблем, раз не понимаю, что секс — это базовая потребность человека. При этом на консультации он пытался врать, заявив, что ему достаточно секса один раз в неделю.
«В постели с врагом»
Помощь специалиста дала мне сил переехать в свободную комнату. Одним весенним утром 2022 года я проснулась и обнаружила его рядом. На мой вопрос, какого черта он здесь делает, он сказал, что я сама сказала накануне вечером, что хочу его.
Сил терпеть больше не было. Я подала на развод. Мне пришлось рассказать обо всем нашим детям — я бы не хотела, чтобы мои дочери и сын думали, что так обращаться с женщиной — нормально.
Мы с Майклом продали дом, развелись и с тех пор больше не общались. Я этому рада. За последние два года я потратила немало денег на психотерапию, чтобы справиться с последствиями травмы и страхом засыпать ночью.
Я не знаю, захочу ли я когда-нибудь снова заниматься сексом. Скорее, я жажду объятий, поцелуев, ощущения любви и безопасности. То, что мне не удалось ощутить за все 30 лет брака. Но я рада, что сейчас мое тело снова принадлежит мне».
