Вот уже 10 лет, как Карина Кокс покинула группу «Сливки». За эти годы певица сделала сольную карьеру, познакомилась с будущим мужем Эдуардом Магаевым (Dj M.E.G) и родила двух прекрасных дочерей.
«Мое «счастливое семейное рабство», — говорит певица о своем материнстве. В отличие от многих звезд, Карина не стала перекладывать воспитание детей на нянь. Поэтому ее сценическая жизнь некоторое время была не столь насыщенной, как прежде. Но теперь девочки немного подросли, и у Карины появилось множество телепроектов. Один из последних — «Шоумаксгоон» на НТВ.
— Самое тяжелое в шоу - выставлять оценки. С большой радостью увидела коллег на сцене в новом амплуа с интересными версиями известных песен.
Готовиться начали с лета. Подбирали репертуар, чтобы было удобно петь на сцене живьем, репетировали, занимались вокалом, отрабатывали номера, хореографию. Долго обсуждали песню, декорации, костюмы с режиссерами и продюсерами. Дочери увидев отрывок выступления, сказали: «Вау! Прямо как компьютерная игра».
Вместо телефона с мультиками — альбом и фломастеры
— Как вам удалось выстроить график, чтобы уделять время и работе, и семье?
— Моя старшая дочь ходит в частную школу с продленкой, причем по ее собственному желанию. На мое удивление, ей очень нравится быть в школе. Хотя я предпочитаю, чтобы она больше времени отдыхала дома. Все-таки, это второй класс. Я считаю, что самое главное для ребенка — это поддержать иммунитет, а не нагружать постоянной учебой. Всегда предлагаю пораньше забрать ее со школы или вообще пропустить один-два дня, чтобы отдохнуть. Но она очень любит свою школу и практически каждый день проводит там с утра до вечера.
А младшая дочка со мной — дома и на репетициях. Ей интересно ездить с мамой куда-то. Всегда берем с собой какие-то игрушки, альбом с фломастерами. Телефон с мультиками не даю — не заполняю свободное время детей гаджетами. Своих телефонов у дочерей тоже нет.
— Недавно социологи выяснили, что в среднем ребенок проводит 4 часа в день за домашним заданием. Причем часто приходится подключаться и родителям. А как у вас?
— Пока могу сказать по опыту первого класса. За прошлый год я ни разу не села с дочерью делать домашнее задание. Учителя как-то их так воспитали, что домашнее задание — это ответственность ребенка. Но когда дочери необходима помощь, я всегда рядом.
Мне очень нравится подход в нашей школе: если ребенок что-то не понял, не смог разобраться и справиться с домашним заданием, значит, это повод не делать домашнюю работу.
Ребенок приходит в школу, говорит: «Я не понял», и они снова на уроке разбирают эту тему. Никаких двоек и выговоров. Возможно, благодаря этому мой ребенок не думает сутками о домашнем задании, для нее это просто часть процесса обучения. Времени на повторение хватает — в нашем классе не больше 6 человек. Это очень маленькая школа, похожая на семейное образование.
— Когда родилась ваша младшая дочь Алана, Камилле было 2 года 9 месяцев. Тяжелый период, кризис трехлеток. Как справлялись?
— Это было очень неожиданно для меня. Я только родила младшую, и начинается какой-то ураган со старшей. А она по своей природе очень эмоциональная девочка, поэтому для нее кризисы, да и вообще любые волнения всегда проходят фейерверками.
Сначала было тяжело понять, что произошло, почему Камилла так реагирует. Ведь она еще и объяснить тогда толком ничего не могла. Понятно, что нужно рассказать ребенку о его эмоциях: «Ты сейчас злишься, ты расстроен». Но когда родители и сами не понимают, что происходит с ребенком, это тяжело.
Дочь могла просто так, на ровном месте проплакать час, а потом это сменялось приступом смеха. Вот такая эмоциональная карусель, которая длилась два-три месяца.
Но мне вовремя попались грамотные воспитатели, которые объяснили, что происходит и как с этим взаимодействовать, как ребенка поддержать. Всю семью я настроила на определенное поведение в этот период. Командной работой за несколько месяцев мы смогли вырулить ситуацию.
Кризис — хороший признак. Значит, ребенок правильно развивается, учится проявлять свою волю и проверяет границы дозволенного. Взрослым всего лишь нужно быть рядом и принимать его в любом состоянии, объяснять, что с ним происходит, предлагать варианты решения или искать их вместе. Возможно, психологи знают другие пути методы, но я пока не заходила в такой тупик, чтобы к ним обращаться.
А вот ревности не было. Во-первых, я готовила Камиллу, что в семье появится второй ребенок, объясняла, что ее сестра живет у меня в животе, рассказывала, как они будут играться, когда она родится. Старалась описывать их будущую жизнь. Когда Камилла увидела сестру, ей было интересно с ней нянчиться. Я никогда не запрещала ей брать ребенка на руки. Наоборот, говорила: «Бери, но вот так». Звала ее вместе купать младшую. Объясняла, как взаимодействовать с маленьким ребенком, чтобы Камилла понимала — ее сестра немного другая, ей нужно немного больше внимания, и мы все это внимание можем ей уделить.
Но мне в этот период очень помогла моя мама. Она как раз приехала, чтобы облегчить мои бытовые нужды. Мама помогала и по дому, и с детьми. Мне было очень важно, что это родной человек, а не приглашенный.
«Мама считает, что мои дети недоедают»
— Сейчас многие критикуют принципы воспитания наших бабушек и мам. А у вас на эту тему случались споры?
— У меня были разногласия по поводу грудного вскармливания. Раньше педиатры советовали совершенно другое. Например, что нужно обязательно допаивать водой. А я советовалась с консультантами, и мне давали абсолютно другую информацию. Поэтому я маме объяснила, что буду делать так, как считаю нужным.
В воспитание детей моя мама не вмешивается, она просто наблюдает со стороны, может охать и ахать. Старшее поколение не привыкло много времени проводить со своими детьми, нас сразу отдавали в ясли. Другого выбора не было — нужно было работать. Поэтому ей тяжело было принять, что вместо замечаний и запретов я с детьми разговариваю. Если ребенок сделал что-то дерзкое, спрашиваю: «Зачем ты это сделал? По какой причине?». Объясняю ребенку, что происходит, почему я веду себя так, почему она злится, почему я злюсь. Никогда не применяю физическую силу, не одергиваю, не окрикиваю.
Моя мама и свекровь говорят: «У меня бы никогда не хватило терпения так долго им объяснять». Им было бы проще сказать: «Нельзя!». А для меня это не аргумент. Что значит «нельзя»? Ну объясни тогда, что можно и почему. И в этом, наверное, мама была немного удивлена моим подходом.
Но в целом мама помогает мне до сих пор. Мы вместе уезжаем на отдых, и никаких стычек, конфликтов по поводу воспитания у нас нет. А вот по поводу питания бывают. Мама не знает, чем кормить детей, считает, что они мало едят. Ей очень тяжело принять, то что я никогда не говорю: «Надо доесть». Я ориентируюсь на их внутренние ощущения. Даже если ребенок съел три ложки супа и говорит, что наелся, я не заставляю. Я знаю, что когда дочери голодные, они подойдут и попросят. А мама считает, что суп обязательно должен быть с хлебом и съесть его нужно до конца.
— Вы как-то сказали, что не нужно читать горы книг по воспитанию, чтобы быть хорошим родителем. Но как вы тогда пришли к такой родительской мудрости?
— Пока я была беременна, понимала, что у меня есть 9 месяцев, чтобы подготовиться к новой роли. Сначала думала: вот почитаю сейчас что-нибудь. Потом поняла, что эта лишняя информация создает еще больше хаоса в голове. Один сказал это, другой то — и где найти общий знаменатель? Мне хватило одной лекции, которую я случайно нашла в Интернете, но она мне откликнулась. Это была Марина Таргакова «Окна в мир ребенка». Не скажу, что прямо со всем согласилась, но какие-то моменты мне показались базовыми.
А когда родилась дочь, я уже настроилась на ее эмоциональное состояние и, мне кажется, легко поняла, что конкретно нужно.
Я все время примеряю на себя какие-то свои личные методы воспитания. Обдумываю, как бы я для себя поступила. Встаю в позицию родителя для самой себя.
Если бы я была ребенком, как бы я хотела, чтобы они со мной обращались. Если бы я разбила чашку, как бы я хотела, чтобы родители себя повели. Сказали: «Ах, ты растяпа с кривыми руками!» или «Ну, ничего страшного. Давай убирать».
«Ребенку нужны границы, ему так проще»
— А нет ли страха, что так можно разбаловать ребенка?
— У меня есть очень жесткие ограничения. Не жестокие, а именно жесткие. Есть определенный график, режим дня. В 9 ровно у нас отбой. Дочери знают, что ни шагу вперед, ни шагу назад. Такой режим у нас с рождения.
Я даю им много свободы, никогда не ограничиваю в играх, если это безопасно. Но есть определенные рамки поведения. Я объясняю, в каких местах так можно себя вести, а в каких нельзя. Где можно в трусах бегать, а где нужно сидеть скромненько. Они это понимают.
Границы для ребенка необходимы. Детям намного проще жить, зная границы. Если он не знает, где предел, то в будущем для него начнутся большие проблемы.
Это касается и отношений в семье. Для меня неприемлемо, если ребенок повысит тон при разговоре со мной. Они знают: я мама, я старшая и со мной нужно разговаривать определенным образом. Так же, как и я к ним отношусь очень уважительно. Всегда делаю акцент: это уважительно, а это — нет.
— Вы как-то сказали: нужно защищать детей от возложения родительских надежд на них…
— Да! Это огромный труд для родителей, не возлагать на детей свои амбиции и надежды…
— Означает ли это, что вы одобрите любой будущий выбор своих дочерей, даже если он не оправдает ваших надежд?
— Смотря в каком возрасте. Понятно, что до определенного возраста я за них отвечаю и помогаю им приспособиться к взрослой жизни, когда они сами уже будут нести ответственность за свои действия.
Думаю, что все слова, которые родители говорят своим детям, в будущем станут их внутренним голосом. Поэтому очень важно, что ты говоришь ребенку и какой выбор он примет на основе всего того, что он слышал от тебя.
В младшем возрасте свобода выбора иллюзорна. Можно предложить ребенку: ты будешь есть красной ложкой или синей, пойдешь в сапогах или ботинках. До какого-то возраста выбор — это иллюзия. Они думают, что у них есть выбор, но их выбор все равно определяют родители. А если дать детям полную свободу, то они будут целыми днями смотреть мультики и есть мороженое.
Но я понимаю, что в какой-то момент я не смогу влиять на их выбор и не должна буду. В какой-то момент ты просто отпускаешь их. Ну, что ты можешь сделать, если твоему ребенку 21 год, он живет отдельно и сам зарабатывает?
Сейчас дети очень рано начинают самостоятельную жизнь, рано начинают зарабатывать. Что ты скажешь своему ребенку, который уже состоялся в социуме? Поэтому я могу воспитывать их только сейчас.
«Если критика, то с бутербродом из комплиментов»
— А в каком возрасте, по вашему, ребенка нужно отпустить?
— Думаю, нужно отталкиваться не от возраста, а от потребностей человека. Девочке, наверное, можно подольше жить в семье, вплоть до замужества. А вот мальчику для того, чтобы состояться как личности, надо уходить пораньше. Всегда удобно, когда за тебя все делают родители: готовят, убирают. Но когда ты начинаешь отвечать за себя сам, только тогда ты начинаешь взрослеть. Для мужчины это очень важно.
— Назовите главные табу в ваших методах воспитания.
— Никаких телесных наказаний, никакого оскорбления достоинства ребенка. Никогда не буду кричать на ребенка, обзывать его. Если это критика, то она должна быть обоснованной и с бутербродом из каких-то комплиментов — сначала говоришь о каких-то хороших качествах, а потом как-то аккуратно критику.
Ни в коем случае не делать замечаний при чужих людях. Для меня это табу. Даже если ребенок повел себя вопиюще безобразно, я отведу его в сторону подальше и наедине поговорю. Это всегда личный разговор без присутствия сестры, мужа или бабушки.
— Чем увлекаются ваши дочери? Согласны ли, что надо давать детям больше знаний, пока они впитывают информацию как губки или нужно позволить детям побыть детьми?
— Я против интенсивного дошкольного образования. Мне кажется, детский мозг может развиваться, даже когда ребенок в грязи ковыряется и листочки рассматривает. Мы же как-то все развились без дошкольного образования. Среди наших предков во многих поколениях были великие ученые, великие поэты и писатели. Не думаю, что им всем в два года давали какое-то бешенное образование. Понятно, что аристократия развивалась быстрее. Но были и люди из среднего, низшего класса, которые все равно состоялись.
Я в целом больше за здоровье. А если интенсивные занятия до школы отнимают у ребенка здоровье, то зачем это вообще? Сумеет ли ребенок, истощенный обильным образованием, наслаждаться своими успехами, я не знаю. Но видела с детей с багажом всевозможного дошкольного образования, кружков и секций, абсолютно опустошенных и безразличных ко всему уже в 11 лет. Было ли это их собственным желанием?
Понятно, что я давала дочерям какое-то домашнее развитие. Мы лепили из пластилина, рисовали, ходили на какие-то спектакли, выставки. Но все это было очень умеренно. Я не была такой мамой-наседкой, которая все объясняет, постоянно придумывает какие-то развивашки, не заполняла собой весь эфир жизни своих детей. Не вижу в этом смысла.
Я больше заинтересована в физическом развитии детей. Чтобы ребенок больше гулял, видел мир, понимал, что он часть природы — это, наверно, важнее, чем умение читать в три года.
Сначала дочери ходили на простую ОФП. Потом это переросло в акробатику и паркур. Дополнительно в школе старшая дочь посещает уроки фехтования и танцы.
«Пусть дети сами придут к своей вере»
— Наверняка, многие подписчики спрашивали вас, почему вы не выкладываете фотографий дочерей.
— Не знаю до сих пор мнения дочерей на этот счет, потому что они сами его не сформировали. Либо они впоследствии скажут: «Почему ты не выкладывала мои фотографии, я бы сейчас была звездой», либо предъявят мне, почему я выкладывала фото без их разрешения. Поэтому я в замешательстве. Но пусть уже сами решат, стоит ли им публично себя показывать и с какой целью.
— В каком возрасте разрешите дочерям заводить свои аккаунты в соцсетях?
— Старшая дочка очень хочет завести свой канал в YouTube. Она прекрасно лепит из пластилина. Все, что касается мелкой моторики, у нее получается замечательно. Но я понимаю, что свой канал займет много времени, если вести его регулярно, а не просто так, ради прикола один ролик выложить. Если начинать, то начинать качественно, но не в ущерб школе. В целом я не против, потому что эта идея связана не с каким-то самолюбованием, а с обучением. Но будут ли у меня силы на этот канал, ведь понятно, что я буду вовлечена в это 100 процентов.
— Вы как-то сказали, что не будете крестить детей. Почему?
— В нашей семье очень много разных ветвей вероисповеданий, от атеизма до строгого мусульманства. Поэтому детям придется найти свою опору в этом без моего влияния.
Понятно, что какие-то моменты я объясняю с позиции своего мировоззрения, потому что дети очень чутко относятся к вопросам смерти, к вопросам зарождения человечества, к вопросам законов Вселенной. Я говорю с точки зрения своего восприятия, но всегда оговариваюсь: «Возможно, ты найдешь этому какое-то другое объяснение».
— А как вы отвечаете детям, когда они спрашивают: «Что такое бог?»
— Я отвечаю, что все прекрасное, что ты видишь в жизни, любовь, добро — у всего этого есть главный источник. И это бог.