Девочка в окне: мать с рождения держала дочь в подвале

Считается, что для матери нет ничего и никого важнее ее детей. Когда люди сталкиваются с реальностью, в которой именно мать оказывается самым жестоким человеком в жизни ребенка, они ужасаются и отказываются в это верить. Именно поэтому история семилетней Даниэль Кроккет так поразила всех, кто оказался к ней причастен. 

Девочка, которой не было

Соседи семьи Крокеттов и не подозревали, что в доме есть еще один ребенок.  Они часто видели женщину, живущую в доме, ее бойфренда и двух ее старших сыновей. Однако, третий ребенок в доме все же был. 

Даниэль родилась в 1998 году и до 2005 года никто и не подозревал о ее существовании. Девочка ютилась в маленькой, размером со шкаф, подвальной комнате, никогда не выходила на улицу и не разговаривала с другими людьми. Мать не давала ей твердой пищи и несмотря на то, что девочка давно вышла из младенческого возраста, продолжала надевать на нее подгузники.

О существовании Дани, как ее называли, соседи узнали случайно: в разбитом окне они увидели маленькую девочку, которая испуганно выглядывает на улицу. Соседи сразу же обратились в полицию с заявлением о жестоком обращении с детьми. 

Это было не первый раз — дважды кто-то обращался в полицию с сообщением о том, что в доме Крокеттов творится что-то странное, но полицейские игнорировали заявления. И только на третий раз Даниэль повезло — на вызов отправились детектив Марк Холст и его коллега. 

Освобождение

Как только старший офицер полиции и его напарник прибыли на место, они увидели около дома машину. В ней они обнаружили женщину, оказавшуюся следователем Департамента по делам детей и семьи штата Флорида. Она бесконтрольно плакала и никак не могла остановиться. То, что она увидела в доме, она описала как «худшее, что я когда-либо видела».

На улицу вышла женщина, спросившая, в чем дело. Отодвинув ее от входа, полицейские вошли в дом. В гостиной полицейские заметили двух старших мальчиков. Женщину, зашедшую за ним, казалось, не смущало то, как выглядел ее дом: при виде полиции она не проявила никакого беспокойства. 

Обойдя ее, офицер вошел в маленькую темную полуподвальную комнату без окон, где он обнаружил шестилетнюю девочку, лежащую на грязном, потертом матрасе. Комната была завалена кучей грязных подгузников, и служила девочке и ванной, и туалетом, и столовой. 

В комнате стоял невыносимый запах канализации, а сама девочка была вся в укусах насекомых и покрыта сыпью и язвами. Когда полицейский попробовал поднять ребенка, она вскрикнула и попыталась вырваться — практически не видя других людей, она очень испугалась.

Полицейский попытался вынести ребенка из дома, но путь ему преградила Мишель, мать девочки. Он не мог арестовать ее, так это было дело другого департамента, его главной целью было забрать ребенка и доставить ее в больницу для оказания немедленной помощи.

Никакого раскаяния

Перед тем, как войти в дом, Марк Хольст спросил мать Даниэль об условиях жизни ее детей, она ответила, что делает все, что в ее силах. Однако, оказавшись в доме, офицер был ошеломлен, увидев множество тараканов. В дальнейшем, во время допросов, Мишель призналась, что не соблюдает закон, касающейся поддержания чистоты в доме.

По словам женщины, она столкнулась с финансовыми трудностями после потери работы и смерти мужа в 1997 году. Ей пришлось в одиночку воспитывать двоих сыновей. Даниэль появилась на свет практически случайно — Мишель забеременела после случайного секса и решила оставить ребенка.

Стремясь обеспечить детям лучшую жизнь, она переехала с ними во Флориду, где семья остановилась у родственников. Женщина жаловалась на жизнь и отсутствие денег, которые, по ее словам, и вынудили ее держать дочь взаперти. Помимо этого, по ее словам, она пыталась защитить дочь от повседневных ужасов.

Никакого раскаяния или сочувствия к Дани она не выразила. Следствие длилось несколько лет, и спустя три года Крокетт отказалась от своих родительских прав в рамках сделки о признании вины. Приговор привел в ярость Марка Хольста — ей дали всего два года домашнего ареста плюс испытательный срок. «Она должна была получить как минимум 20 лет», — считает Марк. Сыновей у женщины также не забрали. 

Исцеление

Даниэль забрали в больницу, где она провела шесть недель. С девочкой в это время работала команда экспертов, которые хотели убедиться, что она достаточно здорова для того, чтобы избавиться от тяжелых последствий материнского пренебрежения.

В больнице Даниэль поставили аутизм. После выписки она была помещена в приемную семью, где она могла получать постоянный уход. С девочкой занимались психологи и логопеды, чтобы обучить ее необходимым навыкам и способностям для выполнения повседневных задач.

Даниэль повезло — спустя какое-то время социальная опека начала подыскивать ей семью, и ими стали Берни и Дайан Лироу. У семьи уже был сын, на несколько месяцев младше Даниэль, но они все равно решили попробовать.

В новой семье девочку назвали Дэни. Новые родители тщательно следили за тем, чтобы ее реабилитация шла успешно, и Дэни посещала бассейн и занятия по верховой езде. К сожалению, Дэни так и не выучилась говорить. В конечном итоге из-за этого и того, что иногда Дэни могла быть опасна для себя и окружающих, семья перебралась на ферму, где Берни смог разводить лошадей и коз. 

В 2015 году пара рассталась, и Дэни осталась жить с Берни до наступления ее восемнадцатого дня рождения. Она живет в Центре социального обеспечения, и кажется, почти научилась говорить, читать и писать.

Дэни по-прежнему очень трудно. Годы, проведенные в подвале без нормальной еды, света и человеческого тепла оставили свой след на психике этой девушки, которая, кажется, уже никогда до конца не оправится от того, что с ней произошло.

Дети с аутизмом при должном уходе и развитии вырастают во вполне самостоятельных взрослых. Однако, ее аутизм — это не врожденное качество, а приобретенное свойство человека, чьи нейронные связи не развились. У Дэни не было и шанса — запертая во тьме, без материнской любви и общения, она оказалась в итоге заперта в своей собственной голове. Возможно, именно поэтому больше всего на свете она любит гулять и быть на воздухе — там нет никаких стен.